Отношения рыцаря к прекрасной даме. Рыцарский пикап: как раньше мужчины покоряли женщин

В 1148 году Тортоза была сарацинской крепостью, которая контролировала морскую торговлю, а точнее, сильно ей мешала. Мешала настолько, что ее взяли штурмом соединенные силы англичан, французов, и тамплиеров Аглии, Франции и Испании, которые были собраны для участия во Втором крестовом походе.
Руководил ими граф Раймунд (Рамон) Бернджер IV.

Потом начались проблемы. Поскольку поход был неудачен, начались внутренние распри, поиски виновных, и сарацины решили этим воспользоваться.

В 1149 году они атаковали крепость и город, и отражать эту атаку пришлось женщинам, потому что мужчины были заняты осадой Лериды. Это было потрясающе, потому что женщины благополучно отбились не от какого-то отряда, а от регулярных войск, и отнюдь не швыряясь камнями, а сражаясь в мужских доспехах.

Когда подошли силы графа Раймунда, дело уже было сделано, и графу осталось только отблагодарить женщин Тортозы за доблесть, что он и сделал. Он основал для них рыцарский орден, который называлЖенщины-рыцари Средневековьяся orden de la Hacha, Орден Топора, the Order of the Axe (основное оружие сражавшихся, боевой топор). Замужним женщинам были даны одинаковые рыцарские права с их мужьями, незамужним – с их отцами и братьями. Это был боевой рыцарский женский орден, опознавательным знаком которого было изображение красного топора на тунике.

Удивительно мало пишут об этом событии, поэтому многие о женщинах-рыцарях просто никогда не слышали. Членов ордена называли Cavalleras, Equitissae и Militissae. Для них был учреждена форма, напоминавшая форму капуцинов, они были освобождены от налогов, они получили право участвовать в тех же сборах, что и мужчины, сидеть выше их, и передавать рыцарский титул по женской линии.
Известно, что в 1472 году, при осаде бургундцами Бове, атака была отбита под руководством Жанны Аше, члена Ордена Топора. Орден никогда не был расформирован, и предполагается, что он исчез сам по себе, со смертью последней женщины-рыцаря.

У Ордера Рыцарей Святой Марии было несколько наименований: The Order of the Blessed Virgin Mary, the Order of Saint Mary of the Tower и the Order of the Knights of the Mother of God. Этот орден тоже был военным, но не был чисто женским. Основан он был Лодериго д’Андало в 1233 году в Болонье, и, несмотря на то, что являлся орденом религиозным, принимал в свои ряды и женщин.

Папа одобрил устав ордена, задачи которого были обозначены следующим образом: «членам ордена дозволяется носить оружие для защиты католической веры и религиозной свободы, и должен это делать по специальному призыву римской церкви. Для подавления гражданских волнений, они могут иметь только оружие, предназначенное для защиты, и только по разрешению епископа» . Женщины в этом ордене носили звание militissa.
Орден был предназначен для успокоения стычек между гвельфами и гебеллинами, в чем имел довольно скромный успех. Был распущен в 1558 году.

В орден Сантьяго со времени его основания (1175 год) принимали женатых рыцарей, и вскоре были созданы отдельные женские подразделения с женщинами во главе. Этих подразделений к концу 13-го века было шесть: Санта Эуфемия де Козуэлос в северной Кастилье, Сан Спириту де Саламанка, Сантос-о-Велло в Португалии, Дестриана около Асторги, Сан Педро де ла Пиедро в Лериде, и Сан Винсенте де Жункерес.

Орден был основан для защиты паломников в Компостеллу, его обязанностью было сражаться с сарацинами, но, помимо обязанностей военных, нес обязанности по сопровождению и устройству ночлега паломников. Женщины носили в ордене звание commendadora. Этот орден существует по сей день.

В Англии женские подразделения были у Ордена Госпитальеров. Женщин-рыцарей там называли soeurs hospitalières, в отличие от их мужчин-коллег, именуемых frères prêtres.

Их крепость-монастырь в Бакленде существовал до 1540 года, когда, очевидно, был закрыт вместе с остальными монастырями. В Арагоне такими конвентами были Sigena, San Salvador de Isot, Grisén, Alguaire. Во Франции – в Beaulieu, Martel and Fieux.

Женщины-рыцари Средневековья
Было женское отделение даже в ордене Калатавра, в Сан Фелисес де лос Барриос. Основанный в 1157 году, орден воевал за королей Кастилии и Арагона с сарацинами. Необходимость в этом ордене отпала еще в 1492 году после взятия Гранады, но расформирован он был только в 1838 году.

Женщины были в Тевтонском ордене, практически с самого начала. Они полностью принимали стиль орденской жизни и его дисциплину. В начальный период женщины ордена выполняли обязанности лечебного и обслуживающего персонала, но в 1190-м в Тевтонском ордене появились военные женские подразделения. Орден потерял влияние в 1525 году, и был распущен в 1809.

Для женщин-аристократок в Европе были созданы следующие рыцарские ордена: Катарина Воу создала один во Фландрии, в 1441 году. Кем она была – трудно сказать, скорее всего, принадлежала к Бургундскому двору. Через 10 лет Изабелла, Элизабет и Мэри из рода Хорнов создали несколько монастырей, где женщины, после 3 лет послушничества, производились рыцарем-мужчиной в ранг рыцарей, прикосновением меча и с обычными в таких случаях словами посвящения.

Об этом упоминается у Du Cange (не рискую перевести на русский), то есть эти ордена существовали еще в 17-м веке. Он пишет в своем Глоссариуме о том, что этот обычай практикуется в Брабанте, в монастыре св. Гертруды.
Об этих женских рыцарских орденах, их целях и задачах известно настолько мало, что даже неясно, существуют ли они в наши дни. В сущности, аристократия никуда не делась, титул рыцаря никуда не делся – о них просто перестали говорить в массовой медии.

Разумеется, в Англии был Орден Подвязки, который англичане лишь бы кому тогда не давали. Тем не менее, рыцарями ордена между 1358 и 1488 стали 68 женщин: все консорты, все женщины королевской крови и все жены рыцарей Ордена – но не только. Поскольку отметка ордена делалась на могильных камнях его членов, известны практически все женщины-рыцари этого ордена, причем рыцарство в те годы отнюдь не было церемониальным, а всегда предполагало серьезную подготовку.

Встречаются обсуждения того, почему так мало известно о военной тренировке женщин, о женщинах-рыцарях, вообще о женщинах-воинах Средневековья, и объясняют этот факт историки (Беннетт, Голдсмит, Лейзер) тем, что не пишут про то, что само собой подразумевается, что является общей практикой, не заслуживающей какого-то особого удивления.
В конце концов, мы имеем яркий пример Жанны д’Арк. Никто же может всерьез подумать, что пастушка надела доспехи, вскочила на рыцарского коня, и повела армии через многодневные переходы вот просто так, без всякой подготовки.

О рыцарских женских орденах пишется в истории Ордена Подвязки. Если кто интересуется вопросом широко и глубоко, источниками указывают следующих авторов:
Edmund Fellowes, Knights of the Garter, 1939
Beltz: Memorials of the Order of the Garter
H. E. Cardinale, Orders of Knighthood, Awards and the Holy See, 1983.

5 августа 2011, 12:02

Думается мне, именно с этого культа и началась романтизация рыцарства и средневековья. Однако, не все было так просто. Средневековье знает два полярных взгляда на положение жен­щины - женщина предстает либо воплощением греховности, она изначально порочна; либо в образе святой небесной красоты, Культ Прекрасной Дамы является ее земной разновидностью. Поразительно, что такие разные культурные миры существо­ вали в одной эпохе параллельно, не пересекаясь друг с другом. В период Средневековья женщина занимает второстепенное, подчиненное положение. Отношение к ней общества закреплено в догматах христианской религии. Основные черты морали, гос­подствовавшей в средневековом обществе: аскетический и анти­сексуальный идеал, превосходство мужчины над женщиной. Поскольку «плоть» являлась вместилищем зла, а женщина - носительницей греховного соблазна, «вне закона» оказывалась вся сфера эротического. Идеал, к которому нужно стремиться, - абсолютное воздержание, девственность, так называемый «духов­ный брак». Церковь объяв­ляла брак вечным и нерасторжимым, но разводы все-таки происходили, хотя и довольно редко. В классическом Средневековье поводом для развода могло стать, например, отсутствие детей. Расторжению подлежал брак, заключенный с нарушением цер­ковных установлений, ведь в таком случае он не мог считаться таинством. Моногамия на протяжении веков остается недости­жимым идеалом. Начиная с франков, знатные вельможи меняют жен так часто, как им заблагорассудится. Франкский сеньор имел столько жен, сколько мог прокормить В крупных поместьях начиная с VI в. имелись так называемые «голубятни» - дома служанок, удовлетворявших специфические запросы сеньоров. В течение всего Средневековья существует конкубинат. Собор в Толедо в 400 г. разрешил его, рассматривая как постоянный внебрачный союз либо как неоформленный брак. Конкубинатом активно пользовалось духовенство, которому был запрещен офи­циальный брак. Только в XVI в. светские власти положили конец данному институту. В средневековом городе наблюдался избыток женского насе­ления. В результате войн и междоусобиц, опасностей торговых путей мужчины погибали значительно чаще. Часть их была лише­на возможности вступать в брак. В первую очередь это относится к клирикам. Первоначально безбрачие было обязательным толь­ко для монахов и высшего духовенства, но во II в. оно было рас­пространено на все католическое духовенство (целибат). Реме­сленники при вступлении в брак обязаны были доказать наличие самостоятельного заработка, поэтому цеховые подмастерья, как правило, обрекались на безбрачие. Образуется категория так называемых «вечных подмастерьев» и число холостых мужчин возрастает до ненормальных размеров. Эти обстоятельства спо­собствовали снижению количества заключаемых браков и прово­цировали развитие проституции. Средневековая проституция функционировала преимущественно в закрытой форме цеховой организации. Государство стремилось поставить ее под контроль. Дома терпимости в XIII в., как правило, являлись государствен­ной структурой. Они содержались за счет городского совета или государя (князя). Непосредственно руководил ими управляю­щий, принимающий присягу и работающий под наблюдением городских чиновников. Контингент «работниц» формировался за счет торговли рабами, сводничества и сутенерства. Проституция процветала в банях, кабаках и тавернах, а также во время ярма­рок, праздников, турниров, крестовых походов и т. п. Как ни парадоксально, но церковь и государство сами повсе­местно инициировали распространение убеждения в абсолютной неизбежности проституции. Являясь производной первородного греха, она неискоренима, как сам грех. Речь шла даже о некото­рой пользе этого порока. Ее рассматривали как защиту от еще более опасного зла: нарушения супружеской верности, соблазне­ния «приличных» женщин и т. д. Удивительное явление Средних веков - культ прекрасной дамы. Его истоки не ясны. Обычно в воинственных культурах, прославляющих мужчину-воина, женщины оцениваются не слишком высоко. Как бы то ни было, но он представляет собой антитезу институту средневекового брака. Культ возник в XII в. Считается, что его родина - юг Франции. Он воспевает сладост­ное блаженство и эротическое томление. Прославление дамы сердца распространяется во Франции и Германии, его заимству­ют другие страны. Прекрасной Даме поклоняются странствую­щие менестрели, трубадуры и миннезингеры. В XIII в. появляет­ся куртуазный роман, получивший затем самое широкое распространение. Благородная возвышенная любовь - монополия рыцарства. Только женщина из «сеньориального» класса обладала привиле­гией возбуждать это чувство, но никак не простолюдинка. Есть два правила рыцарского поведения, две страсти и обязанности: «сражаться и любить». И то и другое должно совершаться абсо­лютно бескорыстно. Куртуазная любовь основана на поклонении Даме и строится по модели вассальных отношений. Женщина в этом дуэте играет главную роль, занимает место сеньора. Влюбленный приносит клятву своей избраннице и служит ей как сюзерену. Культ любви включает отдельные ступени посвящения, а его центральным пунктом становится испытание. Рыцарь служит во имя идеи, а Дама - только повод для выражения чувств и демонстрации доблести. Интересно, что вознаграждение влюбленного как бы и не предполагается в этой игре, во всяком случае не является основной целью. Таким образом, характер этих отношений - платонический (хотя и реальная связь отнюдь не противоречила духу времени). В доказательство этого следует отметить, что культ Дамы процветал при дворах крупных сеньоров. Как правило, объектом поклонения избиралась хозяйка замка. Для вассалов своего мужа, странствующих менестрелей, происходивших из семей бедных и малоземельных рыцарей, она оставалась недося­гаемой. Они прославляли зрелую замужнюю женщину, не рас­считывая на взаимность. Помимо воспевания сеньоры, культ предполагал реальные действия, подтверждающие чувства почитателя. Это подвиги на поле боя или на турнирах, совершаемые в честь возлюбленной, что было наиболее традиционно, разнообразные деяния, начиная с самых простых и безобидных поступков, таких как ношение платка, ленты, перчатки или рубашки своей дамы, а также цве­тов ее герба, и кончая самыми экзотическими и мазохистскими актами вроде вырывания ногтей, бега на четвереньках и воя по-волчьи. Добровольно вступая в любовное рабство, рыцари под­вергали себя всевозможным унижениям, чтобы добиться благосклонности своей повелительницы. В мире рыцарской доблести и чести женщины неожиданно приобретают огромные права, возносятся в сознании мужского окружения на недосягаемую высоту - вплоть до небывалой доселе возможности вершить суд над мужчиной. Правда, все эти права и возможности осуществлялись в очень узкой сфере рыцарской эротики, но и это уже было победой женщины. "Суд любви" в данном употреблении нисколько не метафора. Разбирательства в области любовного права происходили с полным соблюдением всех норм морали и существовавшей тогда судебной практики. Разве только смертных приговоров "суды любви" не выносили. Вот несколько историй того времени: Некий рыцарь страстно и преданно возлюбил даму, "и лишь о ней было все возбуждение духа его". Дама же в ответной любви ему отказала. Видя, что рыцарь упорствует в своей страсти, дама спросила его, согласен ли он достичь ее любви при том условии, что будет исполнять все ее пожелания, каковыми бы они ни были. "Госпожа моя, - ответил рыцарь, - да минует меня толикое помрачение, чтобы в чем-либо я твоим перечил повелениям!" Услышав это, дама тотчас приказала ему прекратить все домогательства и перед прочими восхвалять ее не сметь. Рыцарь вынужден был смириться. Но в одном обществе сей благородный господин услышал, как даму его хулили поносными словами, не смог удержаться и защитил честное имя своей возлюбленной. Возлюбленная, услышав об этом, объявила, что навсегда отказывает ему в любви, так как он нарушил ее повеление. По этому делу графиня Шампанская "проблистала" таким решением: "Слишком сурова была дама в повелении своем... За любовником же нет провинности в том, что он праведным отпором восстал на хулителей госпожи своей; ибо клятву он дал с тем, чтобы вернее достигнуть любви своей дамы, и потому неправа была она в своем ему повелении более о той любви не ратовать". И еще одно подобное судебное разбирательство. Некто, влюбленный в достойнейшую женщину, стал настоятельно домогаться любви другой госпожи. Когда цель его была достигнута, "возревновал он об объятиях прежней госпожи, а ко второй своей любовнице спиною обратился". По этому делу графиня Фландрская высказалась следующим приговором: "Муж, столь искушенный в измышлениях обмана, достоин быть лишен и прежней и новой любви, да и впредь бы ему не наслаждаться любовью ни с какой достойной дамой, поелику явственно царит в нем буйное сладострастие, а оно всецело враждебно истинной любви". Трубадур Ричард де Барбезиль долгое время был влюблен в некую даму, жену Джуафре де Тонне. И она ему "благоволила сверх всякой меры, а он ее Всех-Лучшая величал". Но тщетно услаждал он слух любимой песнями. Она оставалась неприступна. Узнав об этом, другая дама предложила Ричарду оставить безнадежные попытки и пообещала одарить его всем, в чем ему отказывала госпожа де Тонне. Поддавшийся искушению Ричард действительно отказался от прежней возлюбленной. Но когда он явился к новой даме, она отказала ему, объяснив, что если он был неверен первой, то и с ней может поступить так же. Обескураженный Ричард решил вернуться туда, откуда ушел. Однако госпожа де Тонне в свою очередь отказалась принять его. Правда, вскоре она смягчилась и согласилась его простить при условии, что сто пар влюбленных явятся к ней и на коленях будут умолять ее об этом. Так и было сделано. История с противоположным сюжетом связывается с именем трубадура Гильема де Балауна. Теперь уже сам трубадур испытывает любовь дамы и, демонстрируя полное охлаждение, доводит бедную женщину до последних унижений и с побоями (!) изгоняет ее прочь. Однако же настал день, когда Гильем понял, что натворил. Дама же видеть его не захотела и "повелела гнать из замка с позором". Трубадур удалился к себе, скорбя по содеянному. Даме, видимо, было не лучше. И вскоре через благородного сеньора, взявшегося примирить возлюбленных, дама передала Гильему свое решение. Она согласна простить трубадура только при условии, что он вырвет ноготь на большом пальце и принесет его ей вместе с песней, в коей корил бы себя за содеянное безумие. Все это Гильем проделал с великой готовностью. Некий Гильем де ла Тор похитил будущую свою жену у миланского цирюльника и любил ее больше всего на свете. Прошло время, и жена умерла. Гильем, от горя впавший в безумие, не поверил этому и стал каждый день приходить на кладбище. Он извлекал покойницу из склепа, обнимал, целовал и просил, чтобы она простила его, перестала притворяться и поговорила с ним. Люди из округи стали гнать Гильема прочь от места захоронения. Тогда тот пошел к колдунам и гадалкам, пытаясь выведать, не может ли мертвая воскреснуть. Какой-то недобрый человек научил его, что если каждый день читать определенные молитвы, раздавать милостыню семи нищим (обязательно до обеда) и поступать так целый год, то жена его оживет, только не сможет ни есть, ни пить, ни разговаривать. Гильем обрадовался, но когда по прошествии года увидел, что все без толку, впал в отчаяние и вскоре умер. Гаусберт де Пойсибот по большой любви женился на девице, знатной и прекрасной. Когда муж надолго уехал из дома, за красавицей-женой стал ухаживать некий рыцарь. В конце концов он увел ее из дома и долгое время держал у себя в любовницах, а потом бросил. На пути домой Гаусберт случайно оказался в том же городе, где обреталась его жена, брошенная любовником. Вечером Гаусберт отправился в публичный дом и обнаружил там супругу в самом плачевном состоянии. Дальше анонимный автор продолжает, как в романе эпохи романтизма: "И как увидели они друг друга, то испытали оба стыд великий и великую скорбь. Ночь он с нею провел, а наутро вместе вышли они, и он отвел ее в монастырь, где и оставил. От такого горя бросил он пение и трубадурское художество". Трубадура Джуафре Рюдель имел несчастье влюбиться в принцессу Триполитанскую, никогда ее не видев. Он отправился на ее поиски, но во время морского путешествия заболел смертельной болезнью. В Триполи его поместили в странноприимный дом и дали знать об этом графине. Она пришла и заключила трубадура в объятия. Он же сразу пришел в себя, узнав Даму своего сердца, и возблагодарил Господа за жизнь, сохраненную до тех пор, пока он не увидел своей любви. Он умер у нее на руках. Она же велела его похоронить с великими почестями в храме тамплиеров, а сама в тот же день постриглась в монахини. Прекрасный и доблестный рыцарь Гильем де Кабестань полюбил жену своего сеньора, господина Раймона де Кастель-Россильон. Узнав о такой любви, Раймон преисполнился ревностью и запер неверную жену в замке. Затем, пригласив к себе Гильема, увел его далеко в лес и там убил. Раймон вырезал сердце несчастного влюбленного, отдал его повару, а приготовленное кушанье приказал подать за обедом жене, ни о чем не подозревавшей. Когда Раймон спросил ее, понравилось ли ей угощение, дама ответила утвердительно. Тогда муж объявил ей правду и в доказательство показал голову убитого трубадура. Дама ответила, коль скоро муж угостил ее таким прекрасным блюдом, то иного она не отведает вовек, и бросилась с высокого балкона вниз. Услышав о чудовищном злодеянии, король Арагонский, чьим вассалом был Раймон, пошел на него войной и отнял у него все имущество, а самого Раймона заключил в тюрьму. Тела обоих возлюбленных он приказал с подобающими почестями похоронить у церковного входа в одной могиле, а всем дамам и рыцарям Россильона повелел ежегодно собираться в этом месте и отмечать годовщину их смерти. Как видно, Культ прекрасной дамы - это игра в любовь, но играли в нее с полной отдачей. В написании поста использовалась статья из журнала "Наука и жизнь", а также иллюстрации Эдмунда Блейра и Николая Бессонова.

Культ Прекрасной Дамы утвердился в Европе в период "высокого" Средневековья. Его распространение способствовало формированию целого ряда общеевропейских гуманистических ценностей. Поклонение Прекрасной Даме зародилось в одной из самых богатых провинций Франции - Провансе, находившемся на юге страны и граничащим с арабо-мусульманским миром. В исламской религии в тот период особенное значение приобрело учение суфиев - философско-мистического направление, утверждавшее эмоционально-мистический путь приближения к Божественному Абсолюту.

В интерпретации суфиев любовь теряет все свои земные качества и превращается в исключительно духовное экзальтированное стремление к чистой абстракции, Всевышнему Аллаху. Весьма тесные культурные связи между арабской Испанией и Провансом способствовали проникновению в европейско-христианскую область учения суфиев об идеальной любви. К тому же в христианстве уже существовал на тот момент культ Девы Марии (Богородицы). В результате синтеза этих двух культурных традиций родилось уникальное явление - поклонение Прекрасной Даме.

В отличие от других регионов Европы, в которых в эпоху Средневековья женщина находилась в подчинении, в богатом, образованном и относительно свободном Провансе место женщины в общественной иерархии было высоким. Тут представительницы слабого пола могли самостоятельно распоряжаться своим имуществом, да и в правовом отношении дамы были равны с мужчинами.

Все это благоприятствовало тому, что именно в Провансе и зародился культ Прекрасной Дамы . Поклонение Прекрасной Даме свидетельствовало о куртуазности средневекового рыцаря, то есть о его благородстве и аристократизме. Без дамы сердца рыцарь был только воином. А поклоняясь женщине, он проявлял "высокую душевную организацию". Оказывая знаки глубокого внимания земной женщине, рыцарь, тем не менее, служил не ей, а некому абстрактному идеалу непорочности и красоты. Причем, согласно представлениям о куртуазии, рыцарь не должен был стремиться к взаимной любви.

Прекрасная Дама - недосягаемая и недоступная мечта. К перечню добродетелей рыцаря, кроме честности, щедрости, скромности, смелости, набожности, вежливости, относилась и влюбленность. Сразу же после обряда посвящения в рыцари юноша должен был выбрать себе даму сердца и получить от нее разрешение служить ей. При этом происхождение и статус дамы не имели никакого значения. Она могла быть знатной и не очень, замужней или свободной.

Служение Даме заключалось в том, что рыцарь носил на своей одежде цвета ее герба, в ее честь совершал ратные подвиги, побеждал в рыцарских турнирах, прославлял ее имя и был всегда готов выполнить любое ее желание. Так, один средневековый рыцарь утверждал, что пьет только ту воду, в которой его Дама мыла руки. Примечательно, что собственная жена рыцаря могла и не быть дамой его сердца. Средневековые поэты-певцы трубадуры воспевали в своих произведениях образ Прекрасной Дамы, женщины худой и бледной, с тонким и гибким станом, узкими бедрами, маленькой грудью, белыми волнистыми волосами и взглядом, излучающим тихую радость.

Трубадур Ричард Барбезиль был в люблен в жену Джуафре де Тонне. Но та не благоволила влюбленному. Узнав об этом, другая (наверное, менее разборчивая) дама предложила трубадуру отказаться от своей сердечной привязанности, взамен пообещав ему свою любовь. Ричард поддался искушению. Но когда он явился к новой даме сердца, та отказала ему, объяснив, что, предав однажды, он сможет предать вновь. Обескураженный мужчина решил вернуться к госпоже де Тонне. Она сначала отказалась принять его, но после смягчилась и сказала, что сможет простить при одном условии: об этом ее должны умолять, стоя на коленях, сто влюбленных пар. Условие было выполнено. Можно сказать, что культ Прекрасной Дамы - это своего рода игра в любовь, но играли в нее с полной самоотдачей.

Кто такой средневековый рыцарь?

Рыцарь... Сколько ассоциаций с этим словом в наших умах сейчас. Благородство, честь, любовь к прекрасной даме...

Давайте попробуем разобраться - откуда произошло это понятие и что делало рыцаря рыцарем.

Рыцарь - это не просто человек с оружием на коне. Это, в первую очередь, искусный воин. Именно владение оружием всегда признавалось наиболее важным для рыцаря и отличало его от простолюдина. Умение уничтожить противника наименьшими доступными средствами в самое короткое время - та цель, для которой воины упражнялись и тренировались многие годы.

Мечи известных рыцарей часто фигурируют в легендах. Экскалибур короля Артура, Дюрандаль Роланда, воина Карла Великого, Тисона, меч испанского героя Эль Сида и, конечно же, Меч-Кладенец Святогора. Меч был постоянным спутником рыцаря, его самым близким и верным другом.

Вторым важным атрибутом средневекового воина было его благородство. Основными добродетелями рыцаря считаются:

• честь
• мужество
• верность
• щедрость
• свобода
• рассудительность
• куртуазность

Кроме этого любой уважающий себя рыцарь должен был выбрать себе Даму Сердца и служить ей доблестно и преданно.

Прекрасная дама в средние века

Средневековье - волшебное время. Именно волшебным кажется преображение образа женщины из неприметной спутницы мужчины в ранних Средних веках в таинственную и возлюбленную Прекрасную Даму в Высоком Средневековье. Традиция преклонения перед образом Прекрасной дамы зародилась во французской провинции Прованс и уходит корнями в почитание Девы Марии. Любовь к земной женщине становилась всё более возвышенной и приобретала поэтические оттенки. В Средневековье считалось, что такая любовь становится источником доблести и добродетели для воина. В одной из легенд было сказано: "Не часто рыцарь совершает множество подвигов и достигает славы, если не бывает влюблён"

Стихи о любви:

Неисчислимое количество стихов и песен сложено менестрелями о доблестных рыцарях и их прекрасных дамах. Трубадуры считали, что только любовь может преобразить человека. Любовь и красота всегда занимали центральное место в их стихах - красота природы и Дамы Сердца.

Вот лишь некоторые из них:

Вас, Донна, встретил я – и вмиг
Огонь любви мне в грудь проник.
С тех пор не проходило дня,
Чтоб тот огонь не жег меня.

              (Арнаут де Марейль)

Как добрый рыцарь мой хорош! Я вся принадлежу ему.
Как сладко сердцу моему, когда его я обниму!
Кто целый мир в себя влюбил
Высокой доблестью своей, тот мне навеки будет мил!

(Бургграф фон Регенсбург)

Легенды Средневековья о любви

В Средневековье оставило нам удивительные предания о могущественных правителях и злобных чудовищах, об отшельниках и шутах, исполненных мудрости, о безграничной и жертвенной любви Прекрасных Дам и доблестных рыцарей. Эти легенды символизируют один из уровней рыцарского самосознания и передают грядущим векам такие понятия как мужество, честь, верность, милосердие, долг, т.е. то, что сейчас принято называть рыцарством.

Тристан и Изольда

Тристан был рождён в королевской семье. Его мать умерла сразу после родов, едва успев дать сыну имя. Скрываясь от козней мачехи, принц попал в Корнуэльс ко двору короля Марка, где получил подобающее рыцарю воспитание. В те времена Корнуэльс был вынужден платить тяжёлую дань королю Ирландии Морхульту - сто девушек и юношей ежегодно. Когда могучий Морхульт в очередной раз явился за данью, молодой Тристан, неожиданно для всех, вызвал его на поединок. В первой же конной сшибке Тристан могучим ударом разрубил шлем Морхульта и поверг его.

К несчастью, копьё врага было отравленным и раненный рыцарь оказался на грани гибели. Корнуэльс был избавлен от дани, однако силы молодого героя стремительно таяли. Король Марк тайно отправил своего воина в Ирландию, к Изольде Белокурой, которая была искусна в лекарском мастерстве. Девушка вылечила Тристана и между ними вспыхнула любовь.

В то же время король Марк, не зная об этом, посватался к Изольде, которая была дочерью нового короля Ирландии. Тристан исполнил волю своего господина и привёз свою возлюбленную к нему. По совету верного друга, в первую брачную ночь, вместо Изольды на ложе короля оказалась её служанка. Позже, когда обман раскрылся, Марк изгнал Тристана из страны. Молодой рыцарь отправился в Британию и помог её королю победить коварного врага, осадившего его замок. В благодарность король Хоэль предлагает ему в жёны свою дочь, которую, по странному совпадению, тоже зовут Изольда. Тристан не смеет отказаться и Белорукая Изольда становится его женой. Однако рыцарь, верный своему чувству к любимой, не сближается с супругой. Позже, когда в новой битве Тристан оказывается смертельно ранен, ни лекари, ни жена оказываются не в силах ему помочь. Чувствуя, что жизнь покидает его, он просит своего друга любой ценой привезти к нему его возлюбленную. В качестве условного знака он просит друга поднять на корабле белый парус, если Изольда будет с ним и чёрный, если нет.

Хитрость помогает посланнику выкрасть Изольду и под белым парусом его корабль заходит в гавань. К несчастью, ревнивая жена Тристана узнаёт обо всём и, когда муж просит её сказать какой парус на корабле, она говорит, что его цвет чёрный. От невыносимого горя герой трижды кричит "Изольда, дорогая!" и умирает. Изольда сходит на берег и, видя своего возлюбленного мёртвым, обнимает его и её душа покидает тело.

Их похоронили рядом друг с другом. На следующее утро горожане обнаружили зелёный благоухающий терновник, который поднялся из могилы Тристана и врос в могилу Изольды.

Лоэнгрин и Эльза

Прекрасная Эльза была дочерью герцога Брабантского. После его смерти она стала единственной наследницей всех его владений. Многие знатные рыцари захотели взять её в жёны, однако она не выбрала никого. Среди женихов был могучий Тельрамунд. Поклявшись на своём боевом мече, он сказал, что между ним и умершим отцом Эльзы был тайный договор, согласно которому герцог обещал отдать свою дочь ему. Несчастная Эльза сказала что её отец никогда не отдал бы её замуж за столь отвратительного человека и заплакала. Слышавшие это люди недоумевали. С одной стороны, если рыцарь поклялся на мече, он не может лгать. С другой, у Эльзы также не было причин говорить неправду. Всех рассудил король Генрих Птицелов - он назначил суд поединком. Тельрамунд будет защищать свою честь, за Эльзу же должен выступить рыцарь, которого она выберет сама. Победа в битве ознаменует правоту победителя.

Страх отразился на лицах недавних женихов - многих знатных людей и рыцарей. Никто не хотел сражаться с Тельрамундом, так как всем была известна его сила и жестокость. Всю ночь прекрасная Эльза провела в рыданиях и мольбах к Господу о защите. Поникшая духом пришла она утром на место у берега реки, где был назначен суд. Внезапно она услышала тихую мелодию, источник которой был не виден. Из-за излучины реки показалась небольшая ладья, в которую был запряжён лебедь.

В лодке стоял молодой рыцарь в сверкающих доспехах. Едва заметив Эльзу, он улыбнулся ей и направил ладью к берегу. Девушка рассказала ему о своей беде и воин обещал защитить её. Как только начался поединок все замерли в ожидании исхода. Противники обменивались сокрушительными ударами, звенела сталь, летели искры, однако, в какой-то момент защитник Эльзы выбил меч из рук Тельрамунда приставил клинок к его лицу. Понимая, что это его единственный шанс выжить, Тельрамунд сознался в том, что солгал, когда клялся на мече о тайном договоре между ним и покойным герцогом.

Судивший поединок король Генрих не мог поверить своим ушам и с позором изгнал клятвопреступника из страны. Также Генрих спросил у молодого рыцаря его имя. "Я из древнего рода, моя честь безупречна, моё имя - Рыцарь Лебедя". Король благословил брак Эльзы и её спасителя. Рыцарь Лебедя согласился жениться на девушке, однако только в случае, если Эльза никогда не спросит его настоящего имени. Она дала клятву и влюблённые сыграли свадьбу.

Рыцарь Лебедя с тех пор не раз показал себя как доблестный воин на турнирах и в сражениях с врагами короля Генриха. Через год у молодых родился сын и их радости не было конца. Однако, злые языки подговорили Эльзу всё-таки спросить у мужа его настоящее имя: "Ведь как иначе сын унаследует славу отца, если не через его истинное имя?". Эльза потеряла покой и несколько ночей провела без сна. В одно утро она сказала мужу, что не успокоится, пока не узнает как его зовут на самом деле.

Мне жаль расставаться с тобой Эльза, но ты не выполнила своего обещания. Ты узнаешь моё имя, но после этого мы не сможем быть вместе никогда сказал Рыцарь. Девушка испугалась этих слов и стала умолять его простить её, однако он был непреклонен. С сыном на руках он повёл её на берег реки, где его уже ждал лебедь, запряжённый в ладью.

Моё имя - Лоэнгрин, сын Парсифаля. Я один из рыцарей Святого Грааля. Мы приходим на помощь к тем, кто нуждается в нашей защите. Как только наш долг выполнен, мы должны вернуться туда, откуда пришли. Если же один из рыцарей влюбится в девушку, а та ответит ему взаимностью, он может остаться с ней. Это возможно лишь до тех пор, пока избранница не узнает его имени. Я возвращаюсь к своим братьям и оставляю свои меч и щит моему сыну - они будут хранить его в сражениях.

Произнеся эти слова, Лоэнгрин вошёл в лодку, лебедь взмахнул крыльями и они уплыли вниз по реке. Не в силах сдерживать слёзы Эльза рухнула на землю и зарыдала. Так тяжело было её горе, что сердце красавицы разорвалось и она умерла.

Ланселот и Гвиневра

Одной из самых известных легенд Средневековья является история любви сэра Ланселота к королеве Гвиневре.

Ланселот был рождён в королевской семье правителя страны Бенвик. Ещё в детском возрасте ему было предсказание о том, что он станет самым великим рыцарем в мире. Ленселот получил воспитание у Девы Озера, после чего обрёл титул Озёрный. Когда же он достиг совершеннолетия, то поехал в замок короля Артура и стал одним из самых отважных его воинов.

Гвиневра была дочерью короля Лодегранса и слава о её красоте распространялась далеко за пределы страны. Дошла она и до короля Артура, который, как только увидел её портрет, сразу решил взять её в жёны. Была назначена свадьба, после которой, в качестве приданого, Гвиневра подарила мужу стол Круглый Стол из могучего дуба, за которых могло сесть 150 рыцарей одновременно.

Ланселот избрал Гвиневру своей Дамой Сердца и совершил в её честь большое количество славных подвигов. В отсутствие короля он всегда был готов защитить её честь и доброе имя с оружием в руках. Несмотря на это, королева часто была холодна с ним, а иногда и вовсе упрекала его в том, что он оказывает знаки внимания другим женщинам.

Однажды, когда Гвиневра в очередной раз сказала ему, что его служение не достойно её, Ланселот разгневался и покинул Камелот. В надежде забыть о жестокой красавице он поселился в глуши лесов и вёл отшельнический образ жизни. Никто не знал куда он удалился и все начали забывать о нём.

Тем временем, королева решила устроить пир для рыцарей Круглого Стола, которым хотела показать, что все они ей дороги и Ланселот лишь один из них. На этом пиру один из Рыцарей задумал недоброе. Сэр Пионель решил отравить сэра Гавейна, который убил его брата в честном поединке. Для этого он отравил одно из яблок и положил его перед королевой, на блюдо с яблоками с самого верха. Он надеялся, что Гвиневра предложит это яблоко именно Гавейну, сидящему рядом с ней. Замысел злодея не удался - королева предложила яблоки знатному шотландскому воину, который гостил в то время в Камелоте. Едва надкусил он яблоко, как почувствовал резкую боль во всём теле и в следующее мгновение упал бездыханным. Все рыцари вскочили со своих мест и с негодованием смотрели на Гвиневру. Слёзы несчастной королевы не могли смирить их гнева, а брат убитого, сэр Мадор, прямо обвинил её в измене так как именно она устроила этот пир. Король Артур услышал громкие крики и явился в зал. Когда же узнал, о том, что произошло, у него не оставалось выбора, кроме как назначить суд поединком. Одну из сторон будет представлять сэр Мадор, а другую - рыцарь, который согласится защитить честь королевы.

Однако, в назначенный день за Гвиневру никто не вступился.

В разгаре спора между королём и сэром Мадором в зал въехал рыцарь на чёрном коне и в чёрных доспехах, с опущенным забралом.

Кто ты? - спросил его Артур.

Я здесь, чтобы спасти жизнь невинной женщины. Королева благоволила многим рыцарям, но в час опасности рядом с ней не оказалось никого, кто защитил бы её. Сейчас тебе, сэр Мадор тому, понадобится вся твоя сила, - ответил рыцарь, обращаясь к противнику.

После первой сшибки оба рыцаря сломали копья и вылетели из седла. Тогда воины обнажили мечи и их сватка продолжалась до полудня. Наконец, когда сэр Мадор стал терять силы, он упал на землю и стал умолять о пощаде. Чёрный рыцарь убрал своё оружие от лица противника, помог ему подняться и поднял забрало. Все тотчас увидели, что таинственным героем был сэр Ланселот Озёрный. Гвиневра заплакала от счастья, а король Артур в сопровождении рыцарей бросился к Ланселоту, чтобы обнять и поблагодарить его.

Вскоре, ко двору прибыла Дева Озера и указала всем на истинного убийцу, который вскоре понёс заслуженное наказание.

Таким предстаёт в наших глазах незабываемый мир Средневековья, оставленный нам менестрелями и трубадурами. Мир подлинного благородства, чести и, конечно же, светлой любви.

Кандидат философских наук О. АНДРЕЕВА

Из глухих времен Средневековья, окутанных плотным туманом легенд, позднейших вымыслов и экзальтированного христианского мистицизма, дошли до нас с десяток понятий, каждое из которых прочно укоренилось в сознании вереницы поколений. Оставим в стороне футбол, значки и прочие детали современного быта, введенные в обиход именно тогда. Сквозь тьму времен перед нами отчетливо высвечивается таинственный женский лик - Прекрасная Дама! Средневековье - время чудес. Именно к области чудесного можно отнести волшебное преображение женского образа из малозаметной детали семейного обихода в загадочную и многоликую, пережившую столетия Незнакомку.

Наука и жизнь // Иллюстрации

Прекрасные дамы из рода Бабенбергов - Герберга, дочь Леопольда III (слева), и польская принцесса, вошедшая в семью австрийских королей. XII век.

В своих песнях-кансонах трубадуры воспевали любовь к Прекрасной Даме. Старинная миниатюра.

Знаменитый замок Альказар в Сеговии (Испания), заложенный королем Альфонсом VI в XI веке, - один из красивейших в Европе.

Трубадур вручает даме сердца свою кансону. Миниатюра в рукописи начала XVI века.

Битва в Ронсевальском ущелье.

Улица в средневековой Сиене (Италия). XIII век.

Франкские крестоносцы атакуют сарацинов в Святой земле. Миниатюра около 1200 года.

В раннее Средневековье женщины, как правило, не принимали участия в пиршествах. Старинный рисунок.

Занятия музыкой и танцами. Средневековая миниатюра.

Игра с мячом напоминает современный хоккей с мячом. Только тогда мяч был большим.

Сколько стоит первородный грех

Средневековье отвело женщине очень скромное, если не сказать ничтожное, место в стройном здании социальной иерархии. Патриархальный инстинкт, традиции, сохранившиеся еще со времен варварства, наконец, религиозная ортодоксия - все это подсказывало средневековому человеку весьма настороженное отношение к женщине. Да и как еще можно было к ней относиться, если на священных страницах Библии рассказывалась история о том, как злокозненное любопытство Евы и ее наивность довели Адама до греха, имевшего столь ужасные последствия для рода человеческого? Поэтому вполне естественным казалось возложить всю тяжесть ответственности за первородный грех на хрупкие женские плечи.

Кокетство, изменчивость, легковерие и легкомыслие, глупость, жадность, завистливость, богопротивная хитрость, коварство - далеко не полный список нелицеприятных женских черт, ставших излюбленной темой литературы и народного творчества. Женскую тему эксплуатировали с самозабвением. Библиография ХII, ХIII, ХIV веков полна антифеминистических произведений самых разных жанров. Но вот что удивительно: все они существовали рядом с совершенно иной литературой, которая настойчиво воспевала и славила Прекрасную Даму.

Но сначала поговорим о социальном статусе женщины. Средневековье заимствовало его из знаменитого Римского права, которое наделяло ее, по сути, единственным правом, вернее, обязанностью - рожать и воспитывать детей. Правда, Средневековье наложило на этот безликий и бесправный статус свои особенности. Поскольку главной ценностью при тогдашнем натуральном хозяйстве была земельная собственность, то женщины зачастую выступали в качестве пассивного орудия для захвата земельных владений и прочей недвижимости. И не нужно обольщаться героизмом рыцарей, завоевывающих руку и сердце возлюбленных: они не всегда делали это бескорыстно.

Совершеннолетним возрастом, позволяющим вступать в брак, считалось 14-летие для мальчиков и 12-летие для девочек. При таком положении вещей выбор супруга целиком зависел от родительской воли. Неудивительно, что освященный церковью брак для большинства становился пожизненным кошмаром. Об этом свидетельствуют и тогдашние законы, очень подробно регламентирующие наказания для женщин, убивших своих мужей, - видимо, такие случаи были не редкостью. Доведенных до отчаяния преступниц сжигали на костре или закапывали живьем в землю. А если еще вспомнить, что средневековая мораль настоятельно рекомендовала жену бить и желательно почаще, то легко представить, как "счастлива" была Прекрасная Дама в своей семье.

Типичны для той эпохи слова доминиканского монаха Николая Байарда, писавшего уже в конце XIII века: "Муж имеет право наказывать свою жену и бить ее для ее исправления, ибо она принадлежит к его домашнему имуществу". В этом церковные воззрения несколько расходились с гражданским правом. Последнее утверждало, что муж может бить жену, но только умеренно. Вообще, средневековая традиция советовала мужу относиться к жене, как учитель к ученику, то есть почаще учить ее уму-разуму.

Брачный контракт с точки зрения Средневековья

К браку в это время относились противоречиво и, на современный взгляд, странно. Далеко не сразу церковь вообще сумела найти достаточно оснований, чтобы оправдать брак как таковой. Очень долго считалось, что настоящим христианином может быть только девственник. Эта концепция, впервые сформулированная Святым Иеронимом и папой Григорием Великим, безоговорочно принималась церковью. Однако уже Блаженный Августин на рубеже IV и V веков утверждал, что брак все-таки не так уж плох. Святой отец тоже признавал превосходство девственников над женатыми, но считал, что в законном супружестве плотский грех превращается из смертного в простительный, "ибо лучше вступить в брак, чем разжигаться". При том строго оговаривалось, что в браке соитие должно совершаться не ради наслаждения, а только с целью рождения детей, у которых, коли они будут вести праведную жизнь, появляется шанс заменить в раю падших ангелов.

Такой взгляд возобладал в церковных кругах лишь в начале IX века, и с той поры брачные союзы стали освящать таинством венчания. А прежде отсутствовало даже само понятие - "брак". Семьей называлось более или менее постоянное совместное проживание многочисленных родственников со стороны "мужа". Количество "жен" никак не нормировалось; более того, их можно было менять, отдавать во временное пользование друзьям или кому-то из родни, наконец, просто выгнать. В Скандинавских странах жена, даже уже венчанная, длительное время вообще не считалась родственницей мужа.

Но и после того, как церковь стала освящать брак, общественная мораль строго делила брачные отношения (более похожие на политический, юридический и финансовый договор) и подлинную любовь. Так, например, одна из высокородных дам XII века Эрменгарда Нарбоннская на вопрос, где привязанность сильнее: между любовниками или между супругами, - ответила так: "Супружеская привязанность и солюбовническая истинная нежность должны почитаться различными, и начало свое они берут от порывов весьма несхожих".

Главное, что требовалось от женщины в браке, - рождение детей. Но сия благословенная способность часто оказывалась для средневековой семьи не благом, а горем, так как сильно осложняла процедуру наследования имущества. Делили добро по-всякому, но самым распространенным способом распределения наследства был майорат, при котором львиную долю имущества, прежде всего земельные наделы, получал старший сын. Остальные сыновья либо оставались в доме брата в качестве приживалов, либо пополняли ряды странствующих рыцарей - благородных, но нищих.

Дочери и жены долгое время вообще не имели никаких прав на наследование супружеского и родительского имущества. Если дочь не удавалось выдать замуж, ее отправляли в монастырь, туда же шла и вдова. Только к XII веку жены и единственные дочери приобрели право наследования, но и тогда (и много позже) они были ограничены в возможности составлять завещания. Английский парламент, например, приравнивал их в этом отношении к крестьянам, бывшим собственностью феодала.

Особенно тяжело приходилось девушкам-сиротам, они целиком попадали в зависимость от опекунов, редко испытывавших родственные чувства к своим подопечным. Если же за сиротой стояло большое наследство, то ее брак обычно превращался в весьма циничную сделку между опекуном и предполагаемым женихом. Например, английский король Иоанн Безземельный (1199-1216), ставший опекуном малютки Грейс, наследницы Томаса Сейлби, решил отдать ее в жены брату главного королевского лесничего Адаму Невилю. Когда девочке исполнилось четыре года, тот заявил о своем желании немедленно вступить с ней в брак. Епископ воспротивился, сочтя такой брак преждевременным, однако во время его отсутствия священник обвенчал новобрачных. Грейс очень скоро овдовела. Тогда король за 200 марок передал ее в жены своему придворному. Однако и тот вскоре скончался. Последним мужем несчастной стал некий Бриан де Лиль. Теперь предприимчивый король получил уже 300 марок (Грейс, видимо, росла и хорошела). На сей раз муж прожил долго, имел зверский характер и постарался, чтобы жизнь его жены не была сладка.

Несмотря на явный родительский и опекунский произвол, церковный обряд венчания предполагал сакраментальный вопрос: согласна ли невеста вступить в брак? Мало у кого доставало смелости ответить "нет". Впрочем, не бывает правил без исключений. Один из испанских королей на дворцовом приеме объявил, что выдает дочь, шестнадцатилетнюю красавицу Урсулу, замуж за своего маршала, которому к тому времени было далеко за 60. Мужественная девушка во всеуслышание отказалась от брака с престарелым маршалом. Король тут же заявил, что проклинает ее. В ответ принцесса, прежде известная своею кротостью и набожностью, сказала, что немедленно покидает дворец и пойдет в публичный дом, где станет зарабатывать на жизнь своим телом. "Я заработаю много денег, - добавила Урсула, - и обещаю воздвигнуть на главной площади Мадрида памятник своему отцу, по великолепию превышающий все памятники, когда-либо стоявшие на земле". Обещание она сдержала. Правда, до публичного дома все-таки не дошла, став наложницей какого-то знатного вельможи. Но когда отец умер, Урсула действительно воздвигла на свои средства пышный памятник в его честь, на несколько веков ставший чуть ли не главным украшением Мадрида.

История отчаянной принцессы на этом не закончилась. После смерти короля на престол взошел брат Урсулы, тоже вскоре скончавшийся. Проклятая дочь по правилам испанского престолонаследия стала королевой и, как в сказке, правила долго и счастливо.

Рождение легенды

Сколь ни многотрудной и причудливой была реальность тех лет, воображению средневекового человека чего-то явно недоставало. Сквозь вековые пелены традиций и религиозных ограничений экзальтированного Средневековья рисовался некий туманный, мерцающий неразгаданной загадкой женский образ. Так возникла легенда о Прекрасной Даме. С относительной точностью можно сказать, что на свет она появилась в конце XI - начале XII века, местом ее рождения считается южная область Франции, Прованс.

Провансом, с которого началось победное шествие Прекрасной Дамы по миру, ныне именуется вся южная окраина Франции, объединяющая несколько провинций: Перигор, Овернь, Лимузин, Прованс и т. д. Вся эта обширная область во времена Средневековья носила название Окситании, так как народ, ее населяющий, говорил на языке "ок", который теперь известен как провансальский. Традиционное разграничение между романскими языками связано с употребляемой в них утвердительной частицей. В провансальском использовалась частица "ок". Она же, кстати, вошла в название одной из южных провинций - Лангедок.

Трубадурами назывались поэты, слагавшие свои песни именно на языке "ок". Стихи на этом языке, посвященные Прекрасной Даме, были первыми произведениями высокой литературы, написанными не на "вечной" латыни, а на разговорном языке, что делало их понятными всем. Великий Данте в трактате "О народном красноречии" писал: "...А другой язык, то есть "ок", доказывает в свою пользу, что мастера народного красноречия впервые стали сочинять стихи на нем, как на языке более совершенном и сладостном".

Образ нашей героини, естественно, собирательный. Но одна особая примета у него все же есть: она безусловно красива. Детские годы Прекрасной Дамы прошли в суровом мужском окружении. Ее породили введенные рыцарским кодексом чести традиции светского обхождения, хороших манер, умения вести приятную беседу, а главное, слагать песни в честь Дамы. Из этих-то песен, к счастью, сохранившихся до наших дней, можно узнать кое-что о ней самой, а также о ее современниках мужчинах, знаменитых трубадурах.

Прекрасная любовь Прекрасной Дамы

Поэты Окситании, воспевавшие Прекрасную Даму, обычно рисовали ее замужней. Замужество было той непреодолимой преградой, благодаря которой любовь приобретала необходимую степень трагической безнадежности. Эта безнадежность и составляла главный предмет лирики трубадуров. Любовь вдохновенного поэта далеко не всегда оказывалась взаимной и только в редких случаях завершалась близостью. Таков был закон рыцарской верности, предполагавший максимальную идеализацию чувства и желательно более полный отказ от плотского наслаждения.

Капризная Дама хотела, чтобы ей служили ради самого служения, а не ради удовольствия, которым она в силах осчастливить возлюбленного. В источниках того времени только однажды встречается история о том, как некая дама пустила воздыхателя в свои покои и, подняв юбку, накинула ее на голову рыцаря. Но и в этом случае счастливчиком оказался не бедный трубадур, а человек с положением, не затруднявший себя сочинением песен. Поведение дамы было сочтено изрядной дерзостью, и обиженный поэт, подсмотревший всю сцену в щелочку, нескромную возлюбленную осуждает.

Впрочем, властвовавшее тогда в умах любовное право имело довольно слабое отношение к современной морали и видело мало преград для настоящей любви. Даже брак, несмотря на некоторые естественные сложности, вроде ревности, не представлял особой помехи в отношениях возлюбленных. Ведь законное супружество не имело ничего общего с любовью. Известен, например, случай, когда так называемый "суд любви" (суды, которые разбирали спорные случаи в отношении дам и их благородных воздыхателей) признал недостойным поведение дамы, отказавшей в "обычных утехах" любовнику после своего замужества. Приговор по этому делу гласил: "Несправедливо, будто последующее супружество исключает прежде бывшую любовь, разве что если женщина вовсе от любви отрекается и впредь не намерена любить".

Вряд ли можно обвинять тех женщин и в меркантильности. Общественное мнение Средневековья весьма и весьма одобряло браки родовитых женщин с менее знатными мужчинами. А потом в трубадуре ценилось прежде всего не происхождение, а его поэтический дар и иные таланты. Ведь жизнь средневекового замка была предельно замкнута. Трубадуры, ведущие кочевой образ жизни, становились желанными гостями при любом дворе. Они часто брали на себя обязанности дворцовых распорядителей и отвечали за все, связанное с приемом гостей и развлечением хозяев.

Иногда трубадурами становились сами господа. Например, один из первых известных нам трубадуров, Гильем Аквитанский, граф Пуатевинский, богатством далеко превосходил самого французского короля, хотя и считался его подданным. А его молодой современник, поэт Маркабрюн, не имел ни рода, ни богатства, как гласят источники, его в младенчестве нашел у своих ворот некий господин. Однако Маркабрюн обладал таким талантом, что "пошла о нем по свету великая молва, и все его слушали, боясь его языка, ибо настолько он был злоречив...".

Сурова, но справедлива...

В мире рыцарской доблести и чести женщины неожиданно приобретают огромные права, возносятся в сознании мужского окружения на недосягаемую высоту - вплоть до небывалой доселе возможности вершить суд над мужчиной. Правда, все эти права и возможности осуществлялись в очень узкой сфере рыцарской эротики, но и это уже было победой женщины. Дворы знаменитых куртуазных королев того времени - Алиеноры Аквитанской (внучки "первого трубадура" герцога Гильема Аквитанского, бывшей замужем за Людовиком VII Французским, а позже - за Генрихом II Английским) или ее дочери Марии Шампанской и племянницы Изабеллы Фландрской - предстают самыми блестящими центрами рыцарской культуры конца XII века. Именно при их дворах торжественно вершились знаменитые "суды любви".

"Суд любви" в данном употреблении нисколько не метафора. Разбирательства в области любовного права происходили с полным соблюдением всех норм морали и существовавшей тогда судебной практики. Разве только смертных приговоров "суды любви" не выносили.

Вот классический пример решения такого суда. Некий рыцарь страстно и преданно возлюбил даму, "и лишь о ней было все возбуждение духа его". Дама же в ответной любви ему отказала. Видя, что рыцарь упорствует в своей страсти, дама спросила его, согласен ли он достичь ее любви при том условии, что будет исполнять все ее пожелания, каковыми бы они ни были. "Госпожа моя, - ответил рыцарь, - да минует меня толикое помрачение, чтобы в чем-либо я твоим перечил повелениям!" Услышав это, дама тотчас приказала ему прекратить все домогательства и перед прочими восхвалять ее не сметь. Рыцарь вынужден был смириться. Но в одном обществе сей благородный господин услышал, как даму его хулили поносными словами, не смог удержаться и защитил честное имя своей возлюбленной. Возлюбленная, услышав об этом, объявила, что навсегда отказывает ему в любви, так как он нарушил ее повеление.

По этому делу графиня Шампанская "проблистала" таким решением: "Слишком сурова была дама в повелении своем... За любовником же нет провинности в том, что он праведным отпором восстал на хулителей госпожи своей; ибо клятву он дал с тем, чтобы вернее достигнуть любви своей дамы, и потому неправа была она в своем ему повелении более о той любви не ратовать".

И еще одно подобное судебное разбирательство. Некто, влюбленный в достойнейшую женщину, стал настоятельно домогаться любви другой госпожи. Когда цель его была достигнута, "возревновал он об объятиях прежней госпожи, а ко второй своей любовнице спиною обратился". По этому делу графиня Фландрская высказалась следующим приговором: "Муж, столь искушенный в измышлениях обмана, достоин быть лишен и прежней и новой любви, да и впредь бы ему не наслаждаться любовью ни с какой достойной дамой, поелику явственно царит в нем буйное сладострастие, а оно всецело враждебно истинной любви".

Как видим, в сферу влияния женщины вдруг отошла огромная область тогдашней жизни, практически все, что имело значение в отношениях полов. Впрочем, не надо обольщаться. Все свои новые права она приобрела не на пути эмансипации и не в борьбе, а благодаря все той же мужской воле, которая вдруг захотела смирения.

Территория любви

Женщины не преминули воспользоваться новым своим положением. Документы сохранили огромное количество легенд, многие из них позже стали материалом для бесконечного числа обработок и переложений. Сюжетами этих легенд пользовались и Боккаччо, и Данте, и Петрарка. Ими интересовались западные романтики и русские символисты. Одна из них, кстати, положена в основу известной драмы Блока "Роза и Крест". Во всех легендах самую активную роль играют именно женщины.

Трубадур Ричард де Барбезиль долгое время был влюблен в некую даму, жену Джуафре де Тонне. И она ему "благоволила сверх всякой меры, а он ее Всех-Лучшая величал". Но тщетно услаждал он слух любимой песнями. Она оставалась неприступна. Узнав об этом, другая дама предложила Ричарду оставить безнадежные попытки и пообещала одарить его всем, в чем ему отказывала госпожа де Тонне. Поддавшийся искушению Ричард действительно отказался от прежней возлюбленной. Но когда он явился к новой даме, она отказала ему, объяснив, что если он был неверен первой, то и с ней может поступить так же. Обескураженный Ричард решил вернуться туда, откуда ушел. Однако госпожа де Тонне в свою очередь отказалась принять его. Правда, вскоре она смягчилась и согласилась его простить при условии, что сто пар влюбленных явятся к ней и на коленях будут умолять ее об этом. Так и было сделано.

История с противоположным сюжетом связывается с именем трубадура Гильема де Балауна. Теперь уже сам трубадур испытывает любовь дамы и, демонстрируя полное охлаждение, доводит бедную женщину до последних унижений и с побоями (!) изгоняет ее прочь. Однако же настал день, когда Гильем понял, что натворил. Дама же видеть его не захотела и "повелела гнать из замка с позором". Трубадур удалился к себе, скорбя по содеянному. Даме, видимо, было не лучше. И вскоре через благородного сеньора, взявшегося примирить возлюбленных, дама передала Гильему свое решение. Она согласна простить трубадура только при условии, что он вырвет ноготь на большом пальце и принесет его ей вместе с песней, в коей корил бы себя за содеянное безумие. Все это Гильем проделал с великой готовностью.

Как видим из приведенных примеров, дамы были суровы, но справедливы. Дошли до нас и истории куда более трагические, отчасти напоминающие современные некрофильские ужасы. Некий Гильем де ла Тор похитил будущую свою жену у миланского цирюльника и любил ее больше всего на свете. Прошло время, и жена умерла. Гильем, от горя впавший в безумие, не поверил этому и стал каждый день приходить на кладбище. Он извлекал покойницу из склепа, обнимал, целовал и просил, чтобы она простила его, перестала притворяться и поговорила с ним. Люди из округи стали гнать Гильема прочь от места захоронения. Тогда тот пошел к колдунам и гадалкам, пытаясь выведать, не может ли мертвая воскреснуть. Какой-то недобрый человек научил его, что если каждый день читать определенные молитвы, раздавать милостыню семи нищим (обязательно до обеда) и поступать так целый год, то жена его оживет, только не сможет ни есть, ни пить, ни разговаривать. Гильем обрадовался, но когда по прошествии года увидел, что все без толку, впал в отчаяние и вскоре умер.

Разумеется, далеко не все подобные сюжеты основываются на реальных фактах. Для создания легенды достаточно было изъять из кансоны (песни о любви) одно-два опорных слова, остальное додумывало изощренное воображение первых комментаторов и жонглеров - исполнителей песен трубадуров. История несчастного де ла Тора - яркий тому пример. В одной из своих песен он действительно обращается к теме смерти. Но как раз вопреки легенде утверждает, что подруге не будет проку, если возлюбленный из-за нее умрет.

А вот история трубадура Гаусберта де Пойсибота звучит, на наш взгляд, весьма правдоподобно. Вполне вероятно, что нечто похожее и впрямь произошло. Гаусберт де Пойсибот по большой любви женился на девице, знатной и прекрасной. Когда муж надолго уехал из дома, за красавицей-женой стал ухаживать некий рыцарь. В конце концов он увел ее из дома и долгое время держал у себя в любовницах, а потом бросил. На пути домой Гаусберт случайно оказался в том же городе, где обреталась его жена, брошенная любовником. Вечером Гаусберт отправился в публичный дом и обнаружил там супругу в самом плачевном состоянии. Дальше анонимный автор продолжает, как в романе эпохи романтизма: "И как увидели они друг друга, то испытали оба стыд великий и великую скорбь. Ночь он с нею провел, а наутро вместе вышли они, и он отвел ее в монастырь, где и оставил. От такого горя бросил он пение и трубадурское художество".

Что впереди? – бессмертие

Условность, которой обставлялся рыцарский быт, предполагала, несмотря ни на что, предельную искренность своих адептов. То, что теперь кажется нам наивным и неправдоподобным, тогда воспринималось со всей чистотой и глубиной чувства. Именно поэтому многим сюжетам средневековой лирики взыскательная культура христианского мира даровала вечную жизнь. Такова история "дальней любви" трубадура Джуафре Рюделя, который имел несчастье влюбиться в принцессу Триполитанскую, никогда ее не видев. Он отправился на ее поиски, но во время морского путешествия заболел смертельной болезнью. В Триполи его поместили в странноприимный дом и дали знать об этом графине. Она пришла и заключила трубадура в объятия. Он же сразу пришел в себя, узнав Даму своего сердца, и возблагодарил Господа за жизнь, сохраненную до тех пор, пока он не увидел своей любви. Он умер у нее на руках. Она же велела его похоронить с великими почестями в храме тамплиеров, а сама в тот же день постриглась в монахини.

Одна из кансон, сочиненная Джуафре Рюделем в честь дальней возлюбленной, звучит так:

Длиннее дни, алей рассвет,
Нежнее пенье птицы дальней,
Май наступил - спешу я вслед
За сладостной любовью дальней.
Желаньем я раздавлен, смят,
И мне милее зимний хлад,
Чем пенье птиц и маки в поле.
Мой только тот правдив портрет,
Где я стремлюсь к любови дальней.
Сравню ль восторги всех побед
С усладою любови дальней?..

К числу бессмертных историй, порожденных этой блистательной эпохой, относится и знаменитый сюжет о "съеденном сердце". Прекрасный и доблестный рыцарь Гильем де Кабестань полюбил жену своего сеньора, господина Раймона де Кастель-Россильон. Узнав о такой любви, Раймон преисполнился ревностью и запер неверную жену в замке. Затем, пригласив к себе Гильема, увел его далеко в лес и там убил. Раймон вырезал сердце несчастного влюбленного, отдал его повару, а приготовленное кушанье приказал подать за обедом жене, ни о чем не подозревавшей. Когда Раймон спросил ее, понравилось ли ей угощение, дама ответила утвердительно. Тогда муж объявил ей правду и в доказательство показал голову убитого трубадура. Дама ответила, коль скоро муж угостил ее таким прекрасным блюдом, то иного она не отведает вовек, и бросилась с высокого балкона вниз.

Услышав о чудовищном злодеянии, король Арагонский, чьим вассалом был Раймон, пошел на него войной и отнял у него все имущество, а самого Раймона заключил в тюрьму. Тела обоих возлюбленных он приказал с подобающими почестями похоронить у церковного входа в одной могиле, а всем дамам и рыцарям Россильона повелел ежегодно собираться в этом месте и отмечать годовщину их смерти.

Эта история переработана Боккаччо в "Декамероне" и с тех пор пользуется огромной известностью в мировой литературе. Из современных ее обработок достаточно вспомнить фильм Питера Гринуэя "Повар, вор, его жена и любовник".

Прекрасная Дама просуществовала недолго. Уже в первой половине XIII века, в период с 1209 по 1240 год, Прованс подвергся четырем крестовым походам из Северной Франции, возглавляе мым знаменитым Симоном де Монфором. В истории Франции они остались под именем альбигойских войн.

Формальным поводом к началу военных действий стали ереси самого разного толка, распространившиеся по всему Провансу, отличавшемуся крайней веротерпимостью. Одним из наиболее мощных еретических движений было движение так называемых катаров с центром в городе Альби. Отсюда и название войн. Впрочем, как обычно бывает, главным поводом к войне стал не столько религиозный фанатизм, сколько тот факт, что Прованс, исторически самая развитая, прогрессивная и богатая часть Франции, фактически жил жизнью, от нее не зависящей.

С падением Прованса трубадурское искусство быстро пришло в упадок и скоро забылось. Но дело было сделано. Нравы стали изысканнее и гуманнее, а Прекрасная Дама, сменившая с тех пор тысячи имен, жива по сей день.

Иллюстрация: «Битва в Ронсевальском ущелье»

На средневековой миниатюре изображена битва в Ронсевальском ущелье, в Пиренеях, в которой погиб Бретонский маркграф Роланд, - это случилось в августе 778 года. О подвиге маркграфа рассказывает "Песнь о Роланде", сложенная около 1100 года.